Неточные совпадения
Слух о том, что Савва
Морозов и еще какой-то пермский пароходовладелец щедро помогают революционерам деньгами, упорно держался, и теперь,
лежа на диване, дымя папиросой в темноте, Самгин озлобленно и уныло думал...
В перспективе не теплее: в Шанхае бывают
морозы, несмотря
на то что он
лежит под 31 градусом северной широты.
Белые барашки доверчиво и неподвижно
лежали на тонком голубом небе.
Мороз был умеренный и не щипал за щеки, и откуда-то, очень издалека, доносился по воздуху томный и волнующий запах близкой весны и первого таяния.
Прошло дня четыре.
Морозов сидел в брусяной избе за дубовым столом.
На столе
лежала разогнутая книга, оболоченная червчатым бархатом, с серебряными застежками и жуками. Но боярин думал не о чтении. Глаза его скользили над пестрыми заголовками и узорными травами страницы, а воображение бродило от жениной светлицы к садовой ограде.
Уж ночь была, светила луна,
мороз покрыл лужи пленками серебра. Фома шел по тротуару и разбивал тростью эти пленки, а они грустно хрустели. Тени от домов
лежали на дороге черными квадратами, а от деревьев — причудливыми узорами. И некоторые из них были похожи
на тонкие руки, беспомощно хватавшиеся за землю…
В избе кузнеца было очень тепло и опрятно:
на столе
лежали ковриги, закрытые белым закатником, и пахло свежеиспеченным хлебом; а со двора в стены постукивал
мороз, и кузнечиха, просыпаясь, с беспокойством взглядывала в окна, разрисованные ледяными кристалликами, сквозь пестрый узор которых в избу светила луна своим бледным, дрожащим светом.
Как однажды, когда дедушка, по привычке,
лежа в зимней кибитке
на пуховиках и под медвежьими одеялами раздетый, проснувшись, громко крикнул: «Малый!» — в то время как кучер и слуга для облегчения лошадей и чтобы самим размяться
на морозе, шли в гору за кибиткой; как лошади испугались этого внезапного крика, и вся тройка подхватила, даром что дело было в гору. К счастию, вожжи
лежали на головашках, и дедушка, поднявшись в одной сорочке, остановил лошадей, успевших проскакать с четверть версты.
Мороз в первый раз серебром
лежал на бледной зелени травы и
на поломанных лопухах около дома.
Наступившая зима,
морозы, растворяемые беспрерывно
на холод двери, против которых
лежала Акулина, сильно к тому способствовали. Наконец ей совсем стало невмочь. Григорий сходил за попом. После обычного обряда отец Петр объявил присутствующим, что божьей воли не пересилить, а больной вряд ли оставалось пережить ночь. Ее так и оставили.
В избе смеркалось. Кругом все было тихо; извне слышались иногда треск
мороза да отдаленный лай собаки. Деревня засыпала… Василиса и Дарья молча сидели близ печки; Григорий
лежал, развалившись,
на скамье. В углу против него покоилась Акулина; близ нее, свернувшись комочком, спала Дунька. Стоны больной, смолкнувшие
на время, вдруг прервали воцарившуюся тишину. Вздули огня и подошли к ней.
Не помню, как я в этом самом зале
Пришел в себя — но было уж светло;
Лежал я
на диване; хлопотали
Вокруг меня родные; тяжело
Дышалось мне, бессвязные блуждали
Понятья врозь; меня — то жаром жгло,
То вздрагивал я, словно от
морозу, —
Поблекшую рука сжимала розу…